6 и 7 декабря спектакль «Настя» Юры Дивакова будет показан в театре Teatr Powszechny в Варшаве. Дополнительную информацию можно найти на сайте театра.
Автор текста: Василина Соколовская
Автор фото: Евгений Маклашевич
«Когда люди видят мои произведения, я понимаю, что еще не все кончено».
Белорусский режиссер Юра Диваков рассказывает о своей жизни и искусстве
Поговорили с белорусским режиссером Юрой Диваковым о театре, ритуалах с куклами, работе в Купаловском и Свободном, странные и страшные случаи на спектаклях, а также о семье, творчестве и планах.
Юра Диваков родился в Минске. Папа был лучшим автомехаником столицы, которого знали все. Мама мечтала стать музыкантом и петь.
«Все приезжали к папе в таксопарк, который находился у железнодорожного вокзала в Минске. Мама же начинала учиться в Гомельском музыкально-педагогическом училище имени Выготского, но папа очень ревновал ее, и ей пришлось просто уехать оттуда, заняться семьей. Она играла на домбре, на бас-балалайке и очень любила петь», – рассказывает о своей семье режиссер Юра Диваков.
Юра признается, что всегда был ребенком, который не любил общаться с людьми, и вообще хотел заниматься археологией.
«Я до сегодняшнего времени не могу пройти ни одну яму, чтобы не заглянуть и не посмотреть, кто там копается, можно ли что-то найти. Творческие и художественные наклонности открылись во время обучения в школе. Там, неизвестно почему, мне захотелось читать, это было в 9-10 классе. Мне захотелось быть художником, нравились Пабло Пикассо и Сальвадор Дали. Потом мой друг привел меня в театральную студию вне школы. Позже я попал в театральный класс в другой школе и оттуда пошла вся эта театральная история, которая до настоящего времени продолжается».
Юра хотел поступить в Академию искусств в Минске, но не успел пройти медосмотр у невропатолога, вот и отправился в Минский колледж искусств на курс театра кукол к Валентине Карташовой. После этого Чудаков поступил в Санкт-Петербургскую театральную академию на курс театра кукол к Галине Ханиной и Николаю Наумову. Там творец проучился пять лет на заочном отделении.
«На самом деле сначала было не принципиально, на какой курс поступать, но потом открылось сознательное увлечение театром кукол. Кукла открывала больше возможностей. Сама по себе кукла - очень сильный образ, очень важный объект, который подталкивает к новым, интересным идеям».
«Кажется, на втором курсе обучения у нас было такое задание: прочитать различные книжки театральных деятелей, которые жили на протяжении ХХ века. Я выбрал книгу Антонена Арто «Театр и его двойник». Поразила сильная, эксцентричная литература. И вот надо было что-то сделать: прочитать лекцию об этом деятеле или что-то показать в театральном пространстве. Я понабирал разных вещей, волейбольные и баскетбольные мячи, сапоги какие-то, одежду, на сцене было много чего. Привязал это за ниточки, веревочки и попросил своих однокурсников, чтобы они из-за кулис это тащили, катили в нужный момент, под музыку происходило действие. После моего представления преподаватель сказал: «Нет, это не театр, такого не может быть».
Юра говорит, что тот случай его огорчил, но преподавателю он поверил. Через несколько лет Чудаков увидел в одном театре нечто похожее на его студенческую работу.
«Я, конечно, был очень рассержен на того преподавателя, который просто не продолжил мою идею, а убил ее на корню в тот самый момент. Потом я увидел, что такой технический, инженерный, механический театр тоже может существовать. И вот та работа, что я сделал, кажется первой моей очень важной работой, которая не дает мне уходить в направление обычного театра и только соглашаться со всем, а оставаться при своих мыслях».
«Если кукла не требует крови, то она не настоящая»
Юра и его сокурсники запирались в мастерской, чтобы не видеть этого учителя.
«Мы играли в такую детективную игру, будто нас нет. И даже это было отдельное искусство для студентов - сделать так, чтобы поверили, что нас нет. Мы вообще должны были быть на учебе, но просто не хотели заниматься. Было еще интересно, если мы оставались ночевать с моим коллегой в старой мастерской, где на стенах висели куклы. Было очень жутко. Мы лежали рядом на лежанке и придумывали, что теперь куклы встанут, придут нас убивать! Мы придумывали хорроры и друг друга пугали», – смеется Юра.
Еще одна жуткая традиция была у Юры и его коллег: ради куклы нужно было пустить кровь.
«Если ты делаешь куклу и не порезался, не пустил кровь из себя, если кукла не требует крови, то она не настоящая, такая себе. Вот такой был ритуал. Еще случалось, когда, случайно или нет, разбивали стекло. Однажды нашей однокурснице оно в глаз попало. Интересные и жестокие вещи происходили».
Режиссер говорит, что раньше было очень много мистических моментов во время подготовки к спектаклю или во время показа, но сейчас он старается не впечататься ими, чтобы не мешать работе.
«В течение длительного времени, когда я начинал делать спектакли, кто-то из близких людей либо моих, либо тех, кто со мной работает, умирал. Всегда кто-то умирал. Теперь я отношусь к этому так, что люди умирают ежедневно, но в момент той работы над разными спектаклями это было как-то странно и закономерно».
«Есть фантастическая связь с актерами, ты в восторге»
На спектаклях Юрий Дивакова много обнаженных людей, крови и жестоких вещей, но видно, как актеры охвачены делом, с каким удовольствием все происходит.
«Я не помню случаев, чтобы актеры сильно сопротивлялись тому, что они делали. Были деликатные вещи, когда надо было раздеться, они спрашивали, зачем это. Нужно найти какой-то подход, чтобы убедить либо доказать ту идею, которая позволяет раздеться актеру или делать что-либо такое, что могло бы просто мешать его эмоциональным, физическим или религиозным вещам».
Очень ярким момент был на спектакле «Nastia», когда актриса должна была долгое время лежать голой в стеклянном аквариуме-гробу.
«Был трудный момент, который все заметили. В первые дни, когда мы репетировали с Дашей Новиковой, когда закрывали уже крышку, там не хватало воздуха, чтобы дышать. Мы делали дыры разные в этой крышке, чтобы просто не потерять актрису. И ей, конечно, было страшно. Но актеры в таком сильном увлечении, в этих ритмичных движениях, которые я предлагаю. Мы все сделали технически аккуратно, чтобы не навредить друг другу, например, в моменте, где отрезают руку. Но они говорят, что ждут каждый раз этого спектакля, радостно готовятся к этой жестокой истории. Такой интересный парадокс».
Режиссер говорит, что они вместе с актерами позволяют друг другу двигаться в одном направлении и это дает отличный результат. А работа над спектаклем и его трансформация могут происходить даже уже после премьеры.
«Nastia» игралась несколько месяцев. И только в последнее время я понял, что одну сцену нужно сократить и сделать по-другому. Мы поменяли ее скорость - и посыл стал сильнее, понятнее. Всегда произведение дорабатывается и перерабатывается. Есть фантастическая связь с актерами, ты в восторге, ты играешь. Бывает, доходим до такого уровня, когда можно пошутить очень жестко и понимать, что это шутка, не обижаться. Есть разрешение, договор друг с другом. Нужно время, чтобы притереться, а потом такое ощущение, что жили вместе сто лет! Поэтому нужно каждый раз искать новых актеров, чтобы у меня был стресс, потому что тогда будет интересная, лучшая работа».«Если никто не выходит посреди спектакля, это очень подозрительно»
Некоторые спектакли Юрия Дивакова не выдерживают зрители. Но автор говорит, что воспринимает это очень хорошо.
«На недавнем показе «Nastia» одна девушка встала и вышла, ей стало плохо, она была близка к тому, чтобы стошнить, так как там есть момент, когда персонаж кормит свою жену кишками дочери. Ей стало очень плохо. Безусловно, выходили люди и даже через 15 минут, целыми группами по 4-5 человек. Но если никто не выходит посреди спектакля, это очень подозрительно. Был интересный случай в Гданьске, когда мы играли «Крестовый поход детей»: полный зал, но почти все мужчины, – улыбается Юра. - Это уже было подозрительно, и потом в процессе спектакля вышло человек 30 или больше. Оказалось, что продали билеты какой-то белорусской диаспоре, мужчинам, которые просто работают на заводах, они вообще первый раз в театре были, и сразу попали на такой своеобразный спектакль, на такой технотеатр!»
Юра замечает, что к любому искусству готовиться необходимо. При этом режиссер добавляет: и в неподготовленности можно найти новые смыслы.
«Я знаю, что некоторые люди перед «Nastia» читают текст, чтобы прийти и посмотреть литературно подготовленным. Это большой плюс, они расширяют свой интеллектуальный порыв, наблюдательность. Я не за то, чтобы ходить с плакатами «готовьтесь к спектаклям», но если есть такая возможность и желание, то это, конечно, классно и сильно».
Режиссер добавляет, что существует театр, который предполагает образовательную часть. Но сам Диваков никогда не использует искусство с этой целью.
«Когда люди находят в этом какую-то образовательную часть, я думаю, что это просто им необходимо. Сейчас очень много разных театров - от документального до театра художника. Тут уж я выбираю, куда мне пойти. К театру можно относиться как к какой-то литературной вещи, где можно послушать или что-то определить для себя, либо наполниться как-то визуально, интеллектуально, чтобы возбудить больше эмоций, а потом уже прийти к каким-то мыслям. Может быть и так, и так. Но я не занимаюсь образованием».
Также Юра не работает с литературой или историями «по факту». При этом в различных спектаклях режиссера, например «Nastia» и «Рейкьявик», можно увидеть явные параллели с сегодняшними событиями в Беларуси, Украине и мире.
С «Nastia» мы немного заглянули вперед, но это то, что уже было переосмыслено автором спустя большое время, так как произведение Владимира Сорокина было написано в начале 2000-х. Мне кажется, литературная основа, через какие-то образы, глубину сильнее подталкивает и раскрывает происходящее сегодня, но не говорит об этом прямо, в лоб. Та литература, которая возникает сейчас, должна существовать. Но в моем эмоциональном и физическом состоянии я просто не готов с этим работать, потому что это очень близко, здесь и сейчас».
На вопрос, почему важно, чтобы спектакли режиссера видели, Юра отвечает так:
«Когда люди приходят на спектакли, видят мои произведения, я понимаю, что я сейчас есть, что еще не все кончено, а только начинается».
«Это какое-то волшебное одиночество»
Кроме театра Юра Диваков много рисует.
«Сейчас я воспринимаю рисование очень хорошо, так как это такой плацдарм для еще одного творчества, которое также переплетается с театром, коллажем и рисунком, дает возможность побыть одному. Это какая-то волшебное одиночество, побыть одному и просто никого не видеть. Это терапия».
Режиссер говорит, что каждый день мечтает о выставке собственных рисунков или коллажей. В этом году у Юры состоялась персональная выставка в Кракове.
«Это была инсталляция на бетонных плитах с коллажем, такая автобиографическая выставка. Я, конечно, в восторге и рад до сих пор. Надеюсь, что это не закончится одним таким опытом статичного искусства. Теперь у моей жены, иллюстратора и дизайнера Тани, есть предложение сделать театр без актеров, с инсталляциями, чтобы зритель мог приходить и там что-то происходило со светом, с динамикой, механикой. Получится что-то сценографически-визуально-музыкальное».
Также недавно режиссер сделал свой комикс по произведению «Гензель и Гретель» во время творческой стипендии «Gaude Polonia».
«Получилась книга на 80 листов из 2 частей, посвященных Гензелю и Гретелю. Первая часть - история Гензеля и Гретель, обработанная мной, когда я еще работал в Свободном театре. А вторая - монологи Гретель, которая рассказывает некую историю и о своем эмоциональном состоянии. Я написал книгу от руки и проиллюстрировал за время моей стипендии. И вот из этой книжки должен быть спектакль».
Лаборатория фигур Оскара Шлемера
В 2011 году режиссер и его будущая жена Татьяна переехали в Несвиж и создали лабораторию фигур Оскара Шлемера. Творцы решили, что независимо ни от кого продолжить делать свою работу, будут заниматься не только театром, но и различными направлениями искусства.
«Это все возникло под влиянием авторов Баухауса, их взглядов на искусство и на мир, на какие-то социальные, политические, художественные, человеческие вещи. Первый наш спектакль назывался «Мертвые и живые фигурки», с которым мы много поездили по разным фестивалям, он такой наш первый театральный ребенок, который прожил пять лет. Потом я уже не мог его играть, просто не было сил, - смеется Юра. - Дальше мы делали различные перформансы, выставки под этим лого. В какой-то момент мы просто приостановились. Деятельность лаборатории пока в каком-то сне, она осталась как историческая часть нашего творчества"»
«Это невозможно выбросить из истории театра»
Один из первых своих опытов работы в государственном учреждении Юра Диваков получил в Купаловском театре.
«Я был как маленький птенчик, это было что–то невероятное - попасть в государственный театр, тем более в Купаловский, да еще с пьесой «Войцек» в переводе на белорусский язык от Ирины Герасимович. В общем была огромная работа, это было суперски».
«Конечно, было очень тяжело, потому что я попал в команду, которая сложилась для себя эмоционально, физически, интеллектуально. Я все же был молодым режиссером в их глазах, они не знают меня, они в своем доме, а я – нет. И у нас сначала была понятная история, потом жестокая, недоразумение, что мы делаем, как мы делаем и зачем. Но напоследок вышел великолепный спектакль. За то время Купаловский и актеры дали мне сильный опыт в том, чтобы отстаивать свою позицию на разных уровнях».
Несколько лет Юра проработал в Белорусском Свободном театре. Режиссер говорит, что сотрудничество началось странно и закономерно одновременно, так как он хорошо знал и дружил со многими людьми оттуда.
«Я там сделал больше как режиссер, а не как актер, и это было мне близко по духу, я понимал, как получать удовольствие от работы. Мне встретилось много актеров, которые делали на сцене такие вещи, что спорить бессмысленно! Для меня это самое важное и сильное в театре. Особенно когда мы делали «Рейкьявик», происходило все с юмором. Я понимал, что люди в восторге от работы: мы репетировали с 11 утра до 21 вечера другой спектакль, а потом с 22 до полуночи работали над «Рейкьявиком».
Режиссер говорит, тогда чувствовал, что делает уже одно и тоже, ему становилось не интересно и надо было уходить.
«Я ушел из театра по разным причинам, непонимания друг друга, такое бывает. Но этот опыт, Купаловского и Свободного, состоялся, и это прекрасная вещь. Это невозможно выбросить из моей истории, истории театра Беларуси или даже мира».
«Было страшно, что что-то сделают жестокое с моим телом»
В ноябре 2020-го Юру задержали силовики.
«В тот день я вообще не собирался идти на протест. Я пошел платить за интернет, решил прогуляться по дороге домой возле торгового центра «Галерея». Там еще никого не было, а ко мне подошел огромный дядя и сказал: «Пойдемте со мной». Я говорил, что пришел оплатить интернет, просто иду домой, я готов был чек показать! Он мне не поверил. Когда нас водили потом вприсядку и с руками за спиной, я вспоминал наши репетиции свободного, где было то же самое.
Юре тогда дали штраф 270 рублей. Потом был страх, что задержат второй раз и заведут уголовное дело, признается режиссер. 26 октября 2021 года силовики ворвались в здание, где должен был проходить спектакль «Время женщин», посвященный женам репрессированных белорусских политиков.
«Когда они пришли, я уже был одет в костюм майора и думал: «Ну все, жесть». Я в тот момент играл в настольный теннис, играл, как никогда в жизни. Было страшно, что заберут и заново вся эта история начнется, что будут прикасаться к моему телу, что-то с ним жестокое сделают. Был такой физический страх».
Первое задержание Юрий и приход силовиков на спектакль стали сильным толчком, чтобы начать планировать переезд.
«Все видели, что с каждым днем все становится хуже, резона оставаться и в смысле безопасности, и в смысле учебы ребенка не было. Даже друзья моего сына Оскара уехали за границу. Мы сначала думали о том, чтобы уехать на какое-то время, а потом уже понимали, что это будет надолго. Таня была очень сильным инициатором переезда, она и поныне говорит: «Если бы не я, ты бы так и не решился никуда ехать». Я думаю, что так и есть, потому что я долго всегда раскачиваюсь», - улыбается Юра.
Некоторое время Юра еще продолжал подпольную работу над спектаклями, но потом семья приняла окончательное решение уехать.
«То, что мы вместе, дает жесткий результат»
2 июля 2021 года Юра, Татьяна и Оскар оказались в Варшаве.
«Нам повезло, потому что мы, когда уезжали, знали, что у нас будет работа. Нас пригласил сюда и все организовал музыкант Сержук Долгушев. Это был очень сильный плацдарм для того, чтобы начинать новую историю существования за рубежом. Потом мы здесь прожили месяц, помощь со стороны Сержука продолжалась. Большое ему спасибо. Это никогда не забудется! Мы были здесь на резиденции в Польше, потом в Латвии. Когда мы вернулись в Варшаву, начали работать вместе с Баженой Шамович и так попали в театр Powszechny».
Режиссер говорит, что им было не так трудно уезжать, как людям после начала войны, так как тогда была сильная поддержка белорусов и искусства.
«Я более 20 лет мечтал о том, чтобы уехать из Беларуси, потому что мне хотелось работать за границей. Теперь это произошло, и я считаю, что технически мы находимся в эмиграции, но я не считаю себя эмигрантом в каком-то внутреннем своем состоянии, и это немного помогает. Я не очень много общаюсь с людьми, которые скучают по родине, которые остаются только в этом состоянии грусти. Мы с Таней ищем какой-то творческой, международной интеграции, чтобы в любой момент можно было работать, общаться в разных частях мира».
Сын Юрий и Татьяны Оскар, которому 8 лет, интересуется творческим трудом родителей, ходит на репетиции и даже дает свои замечания по спектаклям.
«Бывает, он комментирует даже то, как можно было бы сделать. Я всегда говорю: «Слушай, можешь остаться, я пойду погуляю, а ты занимайся режиссурой». Я понимаю, что он готов делать свое, он очень уверен, что можно зарабатывать деньги искусством, это очень полезная вещь, которой мы были не обучены. Я очень рад, что он, благодаря Тане (ведь все образование идет от нее), понимает, как обращаться с теми или иными социальными вещами в этом мире».
Оскар ездит с родителями на творческие резиденции в разные страны.
«Он не беспокоится, если мы куда-то едем, он, наоборот, очень доволен, потому что не всегда хочет ходить в школу. Он быстро начал понимать и общаться на польском языке, даже сейчас будет участвовать в конкурсе чтения по-польски. Ему очень интересно придумывать что-нибудь. Мы недавно сделали кормушку, потом он придумал аквариум. Оскар имеет такой сильный инженерный мозг, я думаю, что это не потеряется, а приведет к разным интересным вещам в его жизни. Мне нравится, что у него есть прекрасное чувство юмора, он очень классно шутит, бывает даже жестоко!»
Также Юра много работает вместе с Татьяной. Режиссер говорит, что это всегда стресс, столкновение лбами, но получается здорово, потому что они вместе.
«Есть процесс, который нас сильно захватывает, но то, что мы вместе, дает жесткий результат. Мы позволяем друг другу какие-то неприятности. Если бы мы не знали друг друга, мы бы просто работали, а это перебрасывает работу на нашу жизнь и наоборот. И в этом столкновении происходит просто жесткий вулкан. Но все это потому, что мы очень близко друг к другу. Не было ни разу, чтобы не было жестоких столкновений, но это здорово!»
«Для меня работа с детьми и для детей – это самая трудная в жизни»
Сейчас Юра с Татьяной работают над спектаклем для детей. Премьера состоится в начале ноября.
«Для меня работа с детьми и для детей – самая трудная в жизни. Таня предложила сделать знаменитую сказку «Лиса да заяц», где лиса забирает домик зайца, а заяц ходит и просит разных животных, чтобы помогли его вернуть. Я буду выступать в роли режиссера-постановщика. Таня - главный режиссер, администратор, идейный исполнитель в этой истории. Это будет моноспектакль».
Еще Юра сейчас работает над тремя другими проектами в разных странах, но пока оставляет в тайне, о чем они.
.jpg)
