Алла Савашевич ― беларусская художница, которая с 2014 года живет в Польше. Изучала скульптуру в Беларусской государственной академии искусств в Минске, окончила Академию изобразительного искусства имени Евгениуша Геперта во Вроцлаве, сейчас учится в докторантуре академии изобразительного искусства в Кракове.
Художница работает с темами коллективной памяти и формирования идентичности в обществах с опытом авторитаризма и патриархата. Последние ее проекты посвящены гендерной дискриминации женщин и их невидимому труду в патриархальном обществе. Она переосмысливает роль женщин в истории через признание их работы, как материальной, так и нематериальной.
- Вы учились в Академии искусств в Беларуси и Польше. Это очень отличающиеся системы образования. Как вы соединили этот опыт: академическое образование с основательной практикой рисунка и скульптуры, и концептуальное, где ставится прежде всего задача, а после ищутся соответствующие средства выражения и материал, через которые эту задачу нужно решить? Что мешало, что помогало вам как творцу в этих двух образовательных системах?
- Я стараюсь брать все возможное из каждого своего опыта. Но из Минска я уехала именно потому, что хотела получить европейское образование. Пыталась поступить в Академию в Париже, но у меня тогда не было сильного портфолио. И во время учебы в беларусской академии я поехала по обмену во Вроцлав, где была очень хорошая техническая база. Мы тоже занимались рисунком, скульптурой, но меньше, чем в Минске, однако программа здесь была более разнообразной. Например, в минской академии у меня не было возможности показывать вещи вне программы. А тут я могла выбирать инструменты своего выражения.
Подход к образованию в Польше более пластичен.
Однако мне не хватило конкретных знаний: как готовиться к выставке, продумывать ее бюджет, заполнять конкурсные и грантовые бумаги и как работать на арт-рынке. Сейчас я вижу, что уже появились какие-то программы, в рамках которых проводятся встречи с кураторами, галеристами и другими деятелями культуры.
- И все же: что дала вам беларусская академия?
- Хороших друзей, отношения и основы профессии. Я научилась рисунку, получила базовые навыки, но в современном мире этого недостаточно. Важно научить еще и концептуальному мышлению, умению критически подходить к проблемам. В беларусской академии скорее было наоборот: над студентами устанавливался идеологический контроль.
- Во всевозможных самопрезентациях вы подчеркиваете, что на ваше творчество сильно повлияло постсоветское прошлое. Фактически, оно стало для вас довольно плодотворным опытом, который вы постоянно перерабатываете...
- Я воспитывалась в академической системе образования, на строгих законах построения композиции и точности их репродуцирования. Эти законы словно встраивались в наше сознание, ведь существовал идеальный образец, к которому надо было стремиться. Как сказано в моей презентации на платформе Secondary Archive: «Мы были гомогенной массой, из которой можно было формировать таких же, как и прежнее поколение, художников и художниц».
Я вобрала в себя историю советской скульптуры, мы бесконечно лепили какие-то головы и монументы. Советский Союз уже распался, а мы словно постоянно в нем находились.
До того я ездила во Францию и после возвращения видела, насколько другое у нас образование. Изучение истории искусства мы закончили началом ХХ века и не продвигались дальше. Друзья из Франции постоянно спрашивали меня, зачем я леплю столько голов из глины. Эта программа словно и не менялась никогда.
- То есть ваш мир формировался на контрасте. Вы видели, что вы завязли в этом совке особенно после путешествий в Европу. Возможно из этого контраста и выросли интенции ваших проектов?
- Я бы не была той, кем я есть, если бы не приехала сюда учиться и не смогла посмотреть на себя с другой стороны. Здесь, на примерах польских и европейских художников, я увидела что такое современная скульптура, как она соответствует духу современности, а не старым идеологическим конструктам.
- В своей дипломной работе вы использовали ткань, через которую решали сложную историческую тему.
- Учеба во Вроцлаве, разговоры с друзьями очень сильно на меня повлияли. И после возвращения в Минск я начала переосмысливать пространство, в котором воспитывалась, и понимать, как это пространство на меня повлияло. И сам город, и его монументальные памятники.
К диплому я пришла последовательно. Сначала на преддиплом сделала эскизы: попыталась «снять» пальто с памятника Якубу Коласу. То есть сшила его из толстой ткани. В Белорусской академии я работала с металлом, камнем. А в Польше мне предложили выйти за эти рамки и попробовать другие материалы.
И я тогда начала работать с мягким материалом.
- То есть идея деконструкции советского монумента потребовала такого необычного материала?
- Так всегда происходит: у меня появляется идея, я начинаю ее воплощать, и во время работы выясняется, что не только сам процесс влияет на меня и на конечный результат, но и тот материал, с которым я работаю.
Например, я делала фартук из металлических колечек. В этом произведении я размышляю о тяжести образования. Когда я его делала, работала целый месяц ― с утра до вечера. У меня болело все тело: плечи, спина и руки. Вначале я думала, что сделаю с этим фартуком перформанс, но в итоге стало очевидно, что мне даже его надевать не надо, потому что вся тяжесть этой истории с советским образованием словно воплотилась, передалась через процесс изготовления произведения.
А в своем дипломе я выбрала материал, который за какое-то время исчезнет, так как войлок когда-то просто обветшает. Однако под войлоком находится металлическая конструкция, которая останется. Тот опыт, который мы приобретаем в ранние годы, так сильно в нас внедряется, что мы можем переработать его, но не можем от него избавиться. Мы не можем избавиться от своей истории, своего воспитания, это всегда будет с нами.
- Туфли с каблуком в виде звезды - ваша первая работа после Академии ― довольно ясный и читаемый образ. Насколько однозначно его интерпретируют зрители?
- Мне нравится тот факт, что когда в искусстве ты поднимаешь какую-то проблему и создаешь довольно выразительный образ, зрители развивают его относительно собственного опыта.
Я делала проект ― мини-выставку на остановках, в котором тоже показала эту обувь со звездой. Также разговаривала со случайными зрителями о произведениях и записывала их впечатления. Для меня в этой работе воплотился анализ моего прошлого и одновременно ― мой гендерный опыт. Но, например, женщина на остановке сказала, что она видит здесь реализацию идеи пяти минут славы. Мол, каждый в своей жизни хочет иметь свои пять минут славы.
- С этим объектом вы сделали видео, превратив высказывание в однозначно политическое.
- Так, одной из первых моих работ, посвященных 2020 году, стало видео «отдам рамку для фотографии». В нем я в туфлях на каблуках становлюсь на стул и снимаю портрет Лукашенко со стены. Правда, каблуки там обычные, не звездообразные. В Беларуси в государственных учреждениях висят портреты Лукашенко, и героиня видео его снимает, однако рамка может еще кому-то пригодиться. Видео я записывала перед выборами.
После этого я записала еще одно видео, где я танцую в мундире. Первая его презентация состоялась 9 мая.
- Мундир и флаг ― такие же символы советского прошлого, как и звезда...
- Да, на моей персональной выставке «Когда углы колят сильнее» появляется мундир и флаги. Здесь я работаю с эмоциями, которые у меня связаны с конкретным пространством, с тем, что я помню из того пространства, с тех государственных праздников. Здесь воплотились мои впечатления от контакта с объектами, предназначенными якобы украшать город во время государственных праздников.
И я думала о них как об объектах, которые тебе мешают находиться в пространстве. Но и о том, как они влияют на наше тело, как строят хореографию перемещения и адаптации к городу. Ведь их эстетика очень агрессивна. А парадность ― искусственная, поэтому на своей выставке я разместила по бокам плюшевые огни.
- Сейчас в варшавской галерее «Захэнта» выставлена ваша большая черная голова. Эта скульптура также связана с актуальными политическими событиями?
- Эта голова стала своеобразным продолжением моего диплома. Раньше у меня все спрашивали, где же голова той загадочной фигуры. Теперь же спрашивают, не от того ли памятника эта голова. Интересно, как мои работы между собой пересекаются.
Я много наблюдала за событиями в Украине и помню, когда искала информацию о сносе памятников здесь в Польше и в Украине, постоянно замечала факты, что чью-то голову с памятника нашли в траве или ее спилили. Размышляла о демонтаже, о том, почему снос памятника начинают с головы.
- Как от темы власти вы перешли к теме женского труда?
- В своем творчестве я начинала с размышлений на тему того, как человек чувствует себя в постсоветском обществе, и тема женского труда как-то естественно вышла из этих размышлений.
Помню, в академиях училось много девушек, но ты видишь, что в искусстве и других разных профессиях они сталкиваются с большим количеством проблем, чем парни. Но ситуация тоже меняется, что меня очень утешает. В этом плане очень характерен мой проект «Роза без колючек» на тему производства и импорта цветов. Я общалась с человеком, который работал в Голландии и объяснил, что производство роз основано на женском труде. Розы там выращивают уже без шипов, лишая их главного элемента, а я наоборот шипы добавляю, только металлические. Изготовление этого цветка обходится очень дорогой ценой, там и много работы, и много вреда для экологии.
- То есть, много социальных шипов в этом цветке остается...
- После я сделала проект «Легкая материя ― тяжелый труд», где впервые использовала паклю, необработанный лен. Я скопировала в этом материале узор с ворот текстильной фабрики в Лодзи, на которой работали обычные женщины, часто ― деревенские.
Сейчас, в докторантуре в Краковской академии искусств я изучаю то, как тело женщин меняется под влиянием тяжелой работы, под влиянием времени и в разных профессиях.
Процессы трансформации вообще занимают большую роль в моем искусстве. Например, в последнем моем проекте «Упражнение ― это техника» я снова работаю с паклей, их которой конструирую головы. Эти головы, в которых трудно распознать гендер, вдохновлены портретами из школьных альбомов. И это опять же про установки, которые нам впаривали в школе и от которых очень трудно избавиться.
Планирую и дальше с этим материалом работать.
- Мне кажется, что пакля как материал очень благодарный для монументальной скульптуры ― он пластичный и небанальный…
- Важно, что это первородный материал, то, с чего начинается ткань. Он проходит много этапов обработки, похожих на то, как формируется личность.
- В 2017 вы окончили Академию искусств во Вроцлаве, в 2019 году сделали первое самостоятельное произведение. Кого в качестве зрителей вы тогда рассматривали? Как планировали свою художественную жизнь: предполагали влиться в польскую арт-среду? Ведь тогда ничего не указывало на то, что в Польше появится такая большая беларусская диаспора.
- Я никогда не думаю о том, кто мой зритель. Стараюсь работать универсально, и каждый найдет себе ответ в моих произведениях.
Но стоит сказать, что Польша прошла путь подобный нашему, и мои темы полякам понятны.
Думаю, были зрители из Беларуси, которые всегда следили за тем, что я делаю. И после 2020-го я кардинально не изменилась в своем творчестве.
Хотя с другой стороны, когда я сюда приехала, мне нужно было изучить историю и культуру Польши, поэтому в определенной мере какая-то социализация происходила. Однако после событий 2020-го моя беларусская идентичность очень сильно укрепилась. Для меня стало важной и моя полесская идентичность. Теперь я опасаюсь, что эти идентичности могут разрушаться под влиянием обстоятельств, но искусство как раз и может удержать и сохранить эту форму памяти и времени.
*
Описание представленных в галерее работ:
1. Алла Савашевич. Фрагмент персональной выставки «1374». Милан, 2024. фото: Cristina De Paola, eastcontemporary.
«1374» ― это количество часов, которые художница Алла Савашевич потратила на создание произведений для выставки. Подавление и невидимость, от которых исторически страдали женщины, автор трансформирует через тему труда (в том числе художественного) в акт сопротивления. Наиболее примечательным примером этой трансформации является произведение» «На головах, руках, ногах» (справа), в котором женские фигуры, подобные греческим кариатидам, поддерживают крышу большого портала, взятого словно из деревенского дома.
Ваза слева («Девушки, куйте железо, пока горячо») выполнена с помощью соломенной аппликации и отображает иконографию портала. Женщины на изображениях заняты трудовой деятельностью, которая обычно ассоциируется с мужчинами.
2. Алла Савашевич. «Надя работает». 2024. Фото: Cristina De Paola, eastcontemporary.
Выполненная вручную художницей кольчужная лента «Мисс работница» прикрепляется к одному из редких портретов бабушки художницы, сделанного во время бесконечных часов ручного труда. Созданная в результате длительного процесса лента подчеркивает реальную нагрузку, которую несет женское тело, выполняя роль, отведенную женщинам в обществе.
3. Алла Савашевич. «Sew Your Own». 2022. Фото: Cristina De Paola, eastcontemporary.
Художница сплетает школьный советский фартук из тысяч металлических деталей и превращает его в символ, олицетворяющий тяжесть женственности, навязанную обществом. Однако это также символ сопротивления насильственной, патриархальной «нормальности», которая царит во многих социальных институтах, таких как семья или школа.
4. Алла Савашевич. Дух. 2017. Фото: Ала Савашэвіч.
С бронзовой статуи Ленина в городе Столин художница снимает костюм. Обращаясь к этой второстепенной детали и убирая тело политического лидера, Алла поднимает темы коллективного советского прошлого, идеологии и материальности.
5. Алла Савашевич. Неизвестный. 2021. Фото: Alicja Kielan, BWA Wrocław.
«У политики нет сердца. У нее есть только голова» ― слова, приписываемые Наполеону, буквально воплощаются в скульптурном проекте Аллы Савашевич.
Отправной точкой для создания скульптуры послужили символические обезглавливания памятников, факты, неоднократно появлявшиеся в новостных репортажах из разных периодов истории и разных уголков мира. Концепция ее новой работы раскрывает тайну пропавшей головы. Почему прощание начинается с символического наказания, обезглавливания уже «мертвого» тела? Возможно, этот поступок полностью отделяет нас от неприятных воспоминаний и истории, с которой трудно смириться?
6, 8. Алла Савашевич. Фрагмент персанальнай выставки «Защити и сохрани», 66P, Вроцлав, 2023. Фото: Małgorzata Kujda, 66P
Проект «Защити и сохрани» посвящен женщинам, их невидимому труду и трансформации роли женщин в обществе.
9. Алла Савашевич. Лилии. Из цикла «Щиты». Соломенная инкрустация, 2023. Фото: Małgorzata Kujda, 66P
В «Щитах» Алла Савашевич соединяет военные, маскирующие узоры с изображением цветов ― женского символа революции 2020 года. В книге «У войны не женское лицо» часто упоминается тема тоски по утраченной на войне женственности и домашней красоты мирного времени. Цветы на войне были заменой этих качеств.
10. Алла Савашевич. Мундир. С персональной выставки «Когда углы колют сильней», Art инкубатор, Сопот, 2022. Фото: Daria Szczygieł, Art Inkubator
Тело всегда будет соответствовать определенной форме, вопрос в том, как оно может перестать подчиняться ей и найти место для регенерации и движения. Униформа, представленная на выставке, является усовершенствованной и феминизированной версией одежды, используемой во время парадов высокопоставленными офицерами белорусской армии.
11. Ала Савашевич. Флаги. С персональной выставки «Когда углы колют сильней», Art инкубатор, Сопот, 2022. Фото: Daria Szczygieł, Art Inkubator
Инсталляция состоит из деревянной конструкции с флагами, которая по своей форме отсылает к оформлению помещений во время массовых государственных церемоний в Беларуси. Эта форма осталась в памяти художницы как символ акцентированной оккупации общественного пространства. Характерной чертой творчества Савашевич является использование войлочных материалов, которые традиционно ассоциируются с женским рукоделием. Это один из материалов, который художница часто использует для создания нестандартных форм и узоров, включая крупноформатные объекты.
12. Алла Савашевич. Роза без шипов. 2023. Фото: Ала Савашэвіч.
В этой работе художница фокусируется на производстве и импорте живых цветов. Розы без шипов выведены искусственно, в процессе «производства» они лишены своего натурального защитного элемента, эти цветы отвечают ожиданиям потребителей ― идеальный внешний вид в любое время года по максимально низкой цене. Для удовлетворения этих потребностей производственные процессы часто приходится размещать в отдаленных уголках мира, что негативно сказывается на местном и малом бизнесе. Это приводит к неравномерному распределению торговли, что в основном выгодно транснациональным корпорациям.
Савашевич вставляет живой цветок в металлическую конструкцию, напоминающую шипы. Лишая его воды, художница не продлевает время умирания, она позволяет ему быстро завянуть. Художница задается вопросом о том, какой путь проходит цветок, чтобы попасть к нам в руки.
13. Алла Савашевич. «Упражнение ― это техника». Выставка «Не время жалеть розы, когда горят леса», OP ENHEIM, Вроцлав, 2024. Фото: Alicja Kielan, OP ENHEIM.
Если художница работает с кольчугой, то чувствует, что этот материал требует терпения и дисциплины, которым девочек учат в начальной школе. Необработанный, мягкий, эластичный лён-это материал, которым легко манипулировать, менять его форму.
«Упражнение ― это техника», ― фраза взята из книжки Мишеля Фуко в разделе о дисциплине: если что-то повторять, это превращает нас в объект. Поэтому от того, что формировало нас в детстве, трудно избавиться, оно становится стержнем, опорой, которая незаметно формирует молодые умы. Метафорой этой мысли в работе автора становится лён-сырец, который художница крепит на кольчуге и с его помощью создает гигантские головы, напоминающие портреты из школьных альбомов с однотипными прическами.
14. Алла Савашевич. Легкая материя, тяжелая работа. Фото: NaWa, CMW.
Ворота на фабрике текстильной фабрики в Лодзи художница делает хрупкой, легкой и бесформенной. Она соткана из пакли, грубого сырья, пряжи низкого качества. Заменяя металл на волокна, художница переписывает официальную историю, сосредоточившись на владельцах фабрик, производственных процессах, технологических открытиях и статистике. Она обращает внимание на личное, материальное, индивидуальное, на приглушенные голоса работниц, находящихся на самом низком уровне иерархии.
15. Алла Савашевич. Два партрета. 2021. Фото: Maciej Zaniewski, Galeria Arsenał.
Традиция встречать важных гостей хлебом-солью известна с давних времен. Угощение, предложенное на пороге дома, должно было установить дружеские и доверительные отношения между хозяином и гостем. В настоящее время такие обычаи трансформируются в более удобную или даже менее привлекательную форму. Экономическая и политическая нестабильность заставляет людей переезжать из одной страны в другую. Случается, что нас приглашают в места, где нам предлагают, казалось бы, дружественные условия, но зачастую за приглашением и иллюзией хорошего угощения скрывается подделка.
16. Алла Савашевич. Can one guess what will have to be remembered. Персональная выставка. 2021. Фото: Maciej Zaniewski, Galeria Arsenał.
Всем нам знакомо это чувство: по крайней мере, раз в жизни мы все отчаянно пытались вспомнить что-то важное, в то время как объект воспоминаний сопротивлялся принудительной интенциональности. В такие моменты чувство абсолютного разочарования и растерянности можно сравнить только с атавистическим страхом навсегда потерять память, что автоматически ассоциируется с беспомощностью, исключением из человеческого сообщества и смертью.
Сегодня фраза «стереть из памяти» означает нечто большее, чем буквальное удаление всех визуальных записей мирных протестов с цифровых носителей. Она также относится к процессу ликвидации, депортации и ассимиляции тех, кто принимал в них участие.
